Монолог вагоновожатого
Добрый день, господа автолюбители, автопрофессионалы и приравненные к ним. Вы меня простите, но я с вами не смогу, пожалуй, на чисто литературном, приятном языке говорить, до того вы нас, вагоновожатых, кондукторов и пассажиров наших трамвайных, уже просто достали!
 В принципе, мы с вами в некотором смысле даже коллеги, только мы по рельсам шпарим, а вы по асфальту. Вот уж никогда не думал, что наши пути-дорожки когда-нибудь таким отвратительным образом пересекутся, как пересеклись они сейчас. Никак не предполагал, что вы так беспардонно займете наше “жизненное пространство” и станете так по-наглому ездить... по рельсам! Мы же ваше пространство не занимаем! На асфальт не выезжаем! Мы же вас не трогаем! А чего же вы претесь нам прямо под колеса? Жить вам, что ли, надоело?
Вот еду, к примеру, вчера утром по первому маршруту от Московского вокзала в сторону Черного пруда. До Стрелки каких-то две остановки — целый час колупался! Хотя если по-нормальному ехать, то там всего-то две-три минуты езды. Почему так долго ехал? Да потому, что бараны эти, я извиняюсь, выкатили на рельсы, загородили мне дорогу напрочь, сбились в стадо и стоят. Они стоят, и я стою. Ну, они стоят — это понятно: стадо — оно и есть стадо! А я чего стою? У меня же рельсы! У трамваев пробок не бывает! В принципе! Но вы их нам искусственно создаете, господа водилы!
Народ разночинный, пассажиры мои, просто стонут от досады и гнева, кричат, ругаются, рвут и мечут! И это понятно, они ведь на работу опаздывают, а я стою у вас в хвостах — и ни с места! Внутри все кипит, клокочет: вот была бы в руках “лимонка”, запузырил бы по вашим ненавистным крышам с большим моим удовольствием. И пусть потом меня судят и сажают. Однако это не вариант, простите меня грешного, чего только в голову не взбредет, когда стоишь часами у ваших смердящих выхлопами задов. Пассажиры в гневе орут и требуют, чтобы я бил вас безжалостно по “хвостам”. О, с каким бы удовольствием я это сделал! С хрустом, со скрежетом, со свистом! Но и это, увы, не вариант. Себе дороже выйдет.
И что же теперь делать нам, вагоновожатым? Так и будем плестись за вами по линии трамвайной со скоростью два километра в час?
...Кое-как преодолеваю площадь Ленина и Канавинский мост, выезжаю наконец на Рождественскую. А там новая напасть — стихийная парковка! Если это можно вообще назвать парковкой. Бросают свои авто кому где вздумается! Чуть ли не на рельсах! И уходят по своим делам. Чтобы мне безопасно проехать Рождественскую, я вынужден высаживать из вагона кондуктора, и тот буквально по миллиметрам выверяет дистанцию: зацеплю или не зацеплю? Проскочу или не проскочу?
Казалось бы, разве это моя проблема? Я еду по своим законным рельсам! Если кто-то моему трамваю подставил свой металлический “зад”, если ему не жалко свою “железку”, так это ваше личное дело. Зачем у меня должна болеть голова по этому поводу за вас? Мое дело правое, у меня прямые рельсы, у меня нет физической возможности для маневра, в отличие от вас. Так что с вас самих и весь спрос. Извините.
А я еду! Держитесь! Хотите подставляться — подставляйтесь! Правда, мне свой вагон немножко жалко, поцарапается, но вас, гадов, с удовольствием бы всех подавил. Простите, конечно, за столь грубую откровенность. Но я человек прямой и резкий. Уж просто накипело на душе! Невозможно стало работать! Наказание какое-то, а не езда! Ни плана, ни выручки, ни удовольствия. А пассажиров как жалко! Ведь они же вместе с нами все на нервах! С самого утра. А им еще целый день работать.
Вот такие дела, господа водилы!
Но это я что-то размечтался насчет того, чтобы всех вас подавить. Просто нервный срыв случился. Не буду давить, пожалуй.
А пока вот стою, жду, когда горе-водила придет и свой джип с рельсов на Рождественской уберет.
Мои пассажиры уже готовы этот автомобиль перевернуть, разбить и его самого, чего доброго, побить, а он так вальяжно, не спеша возвращается, высокомерно и надменно, с наглой ухмылкой на лице, мол, куда вам спешить, плебеи, это мы деловые люди! А вы, совки, как ездили в красных скрипучих трамваях, так и будете ездить до конца дней своих!
— Катитесь-ка вы подальше! Будете мне еще указывать, где и как парковаться! — сказал он, сел в свой роскошный джип и уехал.
А мы, “плебеи и совки”, простояв полчаса его ожидаючи, даже не успели сказать ему пары “теплых”, “ласковых” слов на прощание.
Ну, погоди, деловар, мы тебя еще повстречаем на наших путях, в смысле — на рельсах. И уж тогда поглядим, кто из нас куда покатится!
Ох, того и гляди начнется в нашем городе рельсовая война. Будем бить нерадивых нещадно и почем зря! Пусть потом жалуются.
А может, наши законодатели и городские власти к тому времени что-нибудь придумают, чтобы пассажиры трамваев не зависели от автомобильных скопищ, свор и отдельных уродов, не научившихся парковаться. Может, отбойники вдоль трамвайных путей поставить или что-то еще? Ведь рассчитывать на вашу сознательность, дорогие водилы, покуда не приходится. Вот и все, что я хотел сказать. Вы уж простите, если что-то не так.
А пока до свиданьица! До новых встреч на трамвайных путях, господа автолюбители, автопрофессионалы и приравненные к ним. А какие это будут встречи — спокойные или беспокойные — зависит только от вас!
|
