В 13-м году начнёт,
говорят. 
В сентябре тринадцатого года,
позабыв собаку и жену,
ехал Президент в «Калине» желтой,
может даже в пику Шукшину.
Он поднялся утром, выпил чаю,
глянул в коридор – дежурный спит.
Написал сожителю записку –
и на холодильник под магнит.
«Дима, здравствуй. Пыль смахни салфеткой
с рычагов давления на мир.
Буду поздно, купишь в магазине
хлеб и с синей крышечкой кефир».
Он завёлся, глянул на куранты,
было что-то около семи.
И уехал тихо, без охраны.
Может в пику либеральным СМИ.
И уже за городом, за МКАДом,
Президент нажал покрепче газ.
Думал государственные мысли
и ругал тихонечко ГЛОНАСС.
Лёгкий дождик пыль прибил на трассе,
Президента дождик вдохновил.
Тормознул он у кустов малины,
и в кустах, естественно, отлил.
По простому, кстати, не в граните.
Скромность ему свойственна вполне.
Вышел из кустов – а рядом «Нива»
и два мужика чуть в стороне.
Вот заглохли, мужики сказали,
может, отбуксируешь до СТО?
Правда, денег много не заплатим.
Трос давай, не нужно ничего.
Он довёз машину, дал советы,
что могло в моторе полететь.
Там механик – молодой парнишка,
а у Президента «Нива» есть.
А потом от денег отказался:
деньги брать у вас мне не с руки.
Мужики спросили: кто ты? Путин.
Очень удивились мужики.
И поехал дальше, помогая
всем, кто повстречается в пути.
Широка страна моя родная,
в десять лет до края не дойти.
И на эти страшные просторы –
остро не хватает всем колёс.
Бабушку с бидонами подбросил,
школьников до станции подвёз.
Между тем в Кремле столпотворенье –
Президент мобильный не берёт!
Что же будет с Родиной и с нами,
если он обратно не придёт?
Страх заполнил души федералов,
и руководитель ФСБ
плачет над портретом Президента,
в рот засунув табельный ТТ.
На ноги подняли полицейских,
телеграммы в Подмосковье шлют,
изучают спутниковый снимок
и дежурного в подвале бьют.
Всюду сигаретные окурки,
карты с плотной порослью флажков.
Бледной тенью бродит в коридоре
с каплями сердечными Сурков.
К вечеру известье просочилось
в оппо-зиционный интернет.
На ютюбе выложили кадры –
Путин едет, а охраны нет.
Люди собрались на Триумфальной,
затоптав парковку и забор.
И Медведев вышел из машины,
взмахом рук заканчивая ор.
Он ушёл, но обещал вернуться –
сдержанно Медведев подтвердил.
Шапки вверх бросали либералы,
а Лимонов – бороду обрил.
Дмитрий Анатольевич уехал,
и ОМОН пошёл давить бузу.
Прапорщик жемчужный в автозаке
вытирал дубинкою слезу.
Что же это, блин, за наказанье –
всяк в Кремле качает головой,
вроде бы уже и не у власти,
в тоже время вроде бы живой.
С кем дружить? Кого мочить в сортире?
Кто подарит токарю часы?
Сам Грызлов, растерянный и жалкий,
утром позабыл надеть усы.
Всё мутнее небо над столицей,
всё сильнее ужас и разброд.
Приросли истерикой промили -
безотцовщиной прибит народ.
В ящике юродствует Леонтьев,
в магазинах кончилась еда,
и пустеет, мать её, Рублёвка
и летит элита навсегда.
С той поры по городам и весям,
принося несчастиям конец,
сея ужас в коррупционерах,
носится Летучий Калиндец.
Где проедет – зреют урожаи.
Разбухая, крепнет Вертикаль,
газовые трубы прорастают
в позабытую Газпромом даль.
Чересчур народ охоч до чуда,
до халявы проще говоря,
вот и слился с чаяньем народа
Путин в середине сентября.
Позабыты распри и волненья
и сияют звёзды над Кремлём
не тревожным сталинским рубином –
путинским весёлым янтарём.