В тему Р.Лорети-креос моего приятеля, бывшего московского опера Серёги.
"ДЖАМАЙКА"
Случилось это ещё в те времена, когда СССР был ещё СССРом, товарищ с родимым пятном на плеши призывал «углУбить консенсус», а дошлые кооператоры торговали крашенными пастой из цветных шариковых ручек колготками и сомнительного вида варёнками. Руководящая и направляющая – КПСС – утверждала, что в эпоху перестройки и гласности организованной преступности нет и быть не может, но паче чаяния, как говорится, она имела место быть…
Поздняя осень 198.. года. Место действия – Москва, Лужники, где за всемирно известной Большой спортивной ареной притулился ресторан с чисто спортивным названием «Олимп».
По многократно проверенной оперативной информации в этом кабаке должна была произойти «стрелка» «пиковых» - авторитетных кавказских воров.
«Коза ностра» гуляет, поглощая дефицитные яства и выпивку, трёт свои «тёрки», а к кабаку подкрадывается автобус, набитый ОМОНом и операми уголовного розыска.
Часть народа ломанулась непосредственно в кабак, я же в компании коллеги и двух дюжих омоновцев, согласно диспозиции, стоим возле шлагбаума, преграждающего въезд на территорию.
Судя по звукам, доносящимся из кабака, там сейчас весело – слышны вопли, мат, и звон бьющейся посуды. «Маски-шоу», одним словом.
В это время к шлагбауму подкатывает белоснежный «Мерседес».
Бойцы ОМОНа бросаются к машине, распахивают двери, и вытаскивают оттуда смертельно напуганного маленького пухлого черняво-лысоватого мужичонку.
Ему заламывают руки, прикладывают мордой лица о капот, и протягивают нам его документы – красную книжицу с надписью “PASSAPORTO”.
Чуя международный скандал, я открываю этот .паспорт.
«Roberto Loreti» - значится имя владельца. Меня терзают смутные сомнения. Добрался до чего-то похожего на дату: «22.10.1947», и меня опять начинают терзать смутные сомнения.
В голове внезапно всплыл мотивчик:
«Giamaica! Giamaica!
Quando mi sembrava di bruciare sotto il tuo bel sole ardente.
Sai che mi potevo dissetare presso l'acqua di una fonte.
Ma come potro dissetare l'arsura di questo mio cuore,
Che dalla passione d'amore sento bruciar?!»
Дело запахло бертолетом.
Я подошёл к мужичку, и собрав по уголкам мозга те обрывки итальянских фраз, запавших туда после массового увлечения советского народа итальянской эстрадой, вякнул:
- Buona sera! Il signor Robertino Loreti?!
- Si!- утвердительно прохрипел мужичок.
- «Giamaica»?
- Si, si!
- Блядь… - обречённо сказал я, и с тоской посмотрел в безлунное небо.
- Что такое? – забеспокоился один из омоновцев.
- Знаете, кого вы сейчас повязали?
- Нет! – лицо парня, родом скорее всего откуда-то из-под Вологды, выражало жизнерадостную безмятежность.
- Это Робертино Лоретти, мудак! То есть не он мудак, а ты! Это всемирно известный итальянский певец!
Боец изменился в лице, и отпустил несчастного Роберто.
Тот покрутил головой, разминая шею, потёр щёку, и быстро, с вопросительной интонацией залопотал что-то, показывая на ресторан, где шоу ещё продолжалось, судя по не прекращающимся характерным звукам махача.
Я сплюнул, почесал ухо, и изрёк:
- MAFIA!!!
Робертино понимающе закивал, сел в «мерин», и отвалил.
Последствий для нас не было.
© Штурм (НЕ Грубас!)
