О "пользе" Чернобыля...

[~GZ]

Есть тут еще кто, причастный к т.н. ликвидации последствий?
http://www.expert.ru/printissues/rus...ews_chernobil/

Чернобыль 22

Борислав Козловский, корреспондент отдела «Науки» журнала «Русский репортер»

Чернобыльская АЭС взорвалась 22 года назад — с гигантским числом жертв, но не без пользы для науки. Медики буквально на ходу придумывали, как бороться с лучевой болезнью или раком щитовидной железы, смертность от которых тогда скачкообразно выросла. А тем временем ученые из областей, несколько дистанцированных от эпицентра взрыва, фиксировали результаты эксперимента, который по доброй воле вряд ли кто-то решился бы поставить

Как работает мозг или циркулирует кровь, можно узнать, сделав человеку инъекцию радиоактивного вещества и посмотрев, как оно распределится в организме. Радиация выдает форму сосудов и опухолей. Заменим организм земным шаром, а укол — ядерным взрывом, и получится эксперимент по изучению устройства атмосферы и океана. Климатологи за него многое бы отдали. Но, во-первых, ядерные испытания давно запрещены, во-вторых, результаты нового опыта были бы все равно «смазаны» следами прежних. И тут Чернобыль, как ни цинично это звучит, оказывается чрезвычайно кстати.

Мощный точечный выброс радиоизотопов упрощает расчеты: его время, место и состав радиоактивной смеси хорошо известны. По явилось даже понятие «чернобыльских трейсеров» — это изотопы цезий-137 и стронций-90, оба с 30−летним периодом полураспада. По их концентрации океанологи судят о течениях в Атлантике, а биологи — о миграции рыб. За 22 года вышло несколько десятков таких научных работ. А палеонтологи будущего получили удобную точку отсчета: попадись им кусок дерева с годовыми кольцами, перенасыщенными цезием, о датировке гадать не придется.

Но главный предмет научных изысканий, упоминающих Чернобыль, — это, разумеется, сама 30−километровая зона отчуждения вокруг взорвавшегося энергоблока. Здесь сам собой возник заповедник, населенный редкими видами — не из-за радиации, а из-за отселения людей. Журнал Nature в 2005 году констатировал, что животных из Красной книги — от рысей до медведей — в Зоне куда больше, чем по соседству. Вдобавок украинские экологи 10 лет назад подселили сюда табун лошадей Пржевальского (тоже, кстати, занесенных в Красную книгу). Диким копытным отвели роль газонокосилки: поедая траву, они должны были помочь восстанавливаться почве. В их лице (или, вернее, морде) ученым достался бесплатный зонд. Если люди и роботы, вскоре после взрыва попавшие в разрушенный реактор, приносили оттуда дозиметристам радиоактивный шлак, то лошади оставляли на видных местах навоз, по которому и делались выводы о загрязненности почвы.


Радиация только подстегивает естественный отбор — мутанты гибнут молодыми, прочие с удвоенной силой размножаются. Это, как пишет Nature, «эволюция на стероидах». К огорчению ценителей блокбастеров, речь не идет про третьи глаза и щупальца у ромашек. В курсы популяционной генетики включают пример чернобыльских птиц, у которых критерием отбора неожиданно стал цвет перьев: на «раскраску» тратятся ценные антиоксиданты, защищающие организм от облучения.

Иногда ускоренная эволюция приводит к результатам, прежде биологам не известным. Классический пример — грибы, способные «впитывать» жесткое излучение так же, как другие растения свет. Их биохимики из Бронкса нашли под саркофагом четвертого энергоблока, где уровень радиации до сих пор рекордный. Чтобы усваивать энергию ядерного распада, грибы Cladosporium sphaerospermum освоили синтез пигмента, у людей отвечающего за загар.

Чернобыльские исследования у многих вызывают протест: ученые сами породили мутантов, а теперь зарабатывают деньги на их обследовании. Возникает тот же этический вопрос, что и в случае с медицинским наследием нацистского доктора Йозефа Менгеле: если эксперименты негуманны, можно ли пользоваться их результатами? По-види мому, все-таки можно. Учиться на больших ошибках проще, чем на маленьких. Что, конечно, не повод эти ошибки приумножать.